curiosus002 | Entries tagged with книги

Я и Поляков должны были пойти на какой-то концерт. Зашли по дороге в гостиницу «Альпийская роза», где жил художник Российский, чтобы взять его с собой. У Российского сидел Бальмонт, и у него уже было настроение вздернутое — до нас тут пили коньяк. Так как Бальмонт не хотел (да и не мог) пойти на концерт, решили, что пойдем втроем, а он посидит тут, нас подождет. Для безопасности, видя его состояние, сказали служащему, чтобы ему ни в коем случае не давать ни вина, ни коньяку, сказать, что «нет больше».

Мы ушли. В наше же отсутствие произошло следующее. Оставшись один, Бальмонт немедленно спросил еще коньяку. Ему, как было условлено, ответили, что коньяку нет. Он спросил виски — тот же ответ. Раздраженный поэт стал шарить в комнате, нашел бутылку одеколона и всю ее выпил. После того на него нашел род экстаза. Он потребовал себе книгу для подписей «знатных посетителей». Так как подобной книги в отеле не было, то ему принесли обыкновенную отельную книгу жильцов с рубриками: фамилия, год рождения, род занятий и т. д. Бальмонт торжественно, с росчерком расписался, а в «роде занятий» написал: «Только любовь!» Что было дальше, точно выяснить не удалось, но когда мы вернулись с концерта, то в вестибюле застали потрясающую картину: толпа официантов удерживала Бальмонта, который с видом Роланда наносил сокрушительные удары по... статуям негров, украшающих лестницу. Двое негров, как трупы, с разбитыми головами валялись уже у ног его, сраженные. Наше появление отрезвило воинственного поэта. Он сразу стих и скис и дал себя уложить спать совершенно покорно. Поляков выразил желание заплатить убытки за поверженных негров, но тут выяснилось, что хозяин отеля был поклонником поэзии и, в частности, Бальмонта, что он «считает за честь» посещение его отеля такими знаменитыми людьми и просит считать, что ничего не было. Но сам поэт об этом своем триумфе не узнал — он спал мертвым сном.

Леонид Сабанеев "Воспоминания о России".

Гоголь-поэт опередил свое время. Если не знать заранее, подумаешь, пожалуй, что это кто-нибудь из обэриутов, а это и вовсе – ( Ганц Кюхельгартен )

И Савва Морозов тоже, как оказалось.

( Read more... )

...И Авдотья Анне сказала: "Была я в Преображенском и вынула землю из-под следа государева и эту землю отдала для составу крестьянской женке Федора Петровича Салтыкова Фионе Семеновой, чтоб сделала отраву у себя в доме, чем известь государя насмерть". Спустя дня с три приехала опять Жукова и спрашивала Авдотью: куда ты дела отравное зелье. Та отвечала: "Ходила я в Марьину рощу с этим составом и не улучила времени, чтоб вылить его из кувшина в ступню государеву". Состав этот Авдотья Нелидовой показывала: красен, точно кровь, причем говорила: если б мне удалось вылить его в ступню, то государь не жил бы и трех часов. Она же, вдова Авдотья, была в гостях у дьяка Лукина и, возвратясь, говорила Нелидовой: "Не знала я, что государь будет у дьяка, а если б знала, то взяла бы зелье с собою".
Соловьев. История. Т. XIV, гл. 3.

Переводчика, пишущего "факелá" и переводящего "turf" как "торф", должно сечь плетьми, покуда не покается.

Полез посмотреть, что там было на самом деле. На самом деле было еще лучше: "Лазуркина Д. А. Товарищи! Мы приедем на места, нам надо будет рассказать по-честному, как учил нас Ленин, правду рабочим, правду народу о том, что было на съезде, о чем говорилось. И было бы непонятно, почему после того, что было сказано, что было вскрыто, рядом с Ильичем остается Сталин. Я всегда в сердце ношу Ильича и всегда, товарищи, в самые трудные минуты, только потому и выжила, что у меня в сердце был Ильич и я с ним советовалась, как быть. (Аплодисменты). Вчера я советовалась с Ильичем, будто бы он передо мной как живой стоял и сказал: мне неприятно быть рядом со Сталиным, который столько бед принес партии. (Бурные, продолжительные аплодисменты)". (XXII съезд Коммунистической партии Советского Союза. 17–31 октября 1961 года. Стенографический отчёт. В 3-х т. Т.III. М., 1962. С. 121).

"Гумилев, сын Гумилева" Белякова. Книга, действительно, отличная. Хороша она еще и тем, что в ней собрано много драгоценных маразмов советского бытия, о которых уже забывают. Даже хотелось бы, чтобы их было намного больше, пусть и в ущерб связности и плавности изложения. Например: "Арестовали Лазуркина (ректора ЛГУ, который покровительствовал Гумилеву - curiosus) в июне (он погибнет во время следствия), взяли и его жену, Дору Абрамовну. Она выживет в лагере и много лет спустя сумеет по-своему отомстить за мужа. На XXII съезде КПСС именно старая большевичка Лазуркина (член партии с 1902 года), когда-то дружившая с Крупской, потребует вынести из Мавзолея тело Сталина: «Во сне ко мне часто приходит Ильич и говорит: "Мне неприятно лежать в Мавзолее рядом со Сталиным: он совершил столько зла"»". Вообще, идеальная биографическая книга для меня - это что-то вроде лукьяновской "О Вл. Соловьеве в его молодые годы", со множеством документов, цитат, отступлений и подстрочными примечаниями на несколько страниц.

Извлечения из попавшейся мне под руку книжки Ивана Преображенского "Нравственное состояние русского общества в XVI веке по сочинениям Максима Грека и современным ему памятникам". М. 1881.
На обороте титульного листа указано: "По определению Совета Московской Духовной Академии печатать дозволяется. 7 января 1881 года. Ректор Протоиерей С. Смирнов".
Поскольку книга в формате нераспознанного pdf, то сделал несколько картинок.

( Read more... )

Третьего дня, или правильнее, третьей ночи, во время бессонницы принялся я за записки Шишкова. Что за дичь в манифестах своих заставлял он подписывать бедного императора Александра.<...> Несмотря на тоску свою, мне почти забавно было видеть, как бедный моряк с трудом уживался с военными тревогами главной квартиры. То объезжает он большие дороги, чтобы не попасться в плен французам, то по проселочным дорогам боится, чтобы не опрокинули его с коляской. И все это рассказывает он с каким-то ребяческим простосердечием. Вообще все его путевые впечатления и замечания совершенно детские. А между тем на досуге сочиняет он манифесты не только по заказу императора, но иногда и для своего собственного удовольствия на всякий случай. Как государь ни безразлично и слепо подписывал подобные его бумаги, но случалось, что и он догадывался иногда о неприличии и невозможности говорить то, что заставлял его говорить Шишков. Один из таких несостоявшихся манифестов, после Лейпцигского сражения, Шишков кончает следующими словами: Сего ради повелеваем: да отворятся во всем пространстве области нашей все Божественные храмы, etc.etc., да прольются от всего народа горячие слезы благодарности и проч. и проч.
Довольно забавно заставлять государя говорить: повелеваем плакать.

Князь П.А. Вяземский. Старая записная книжка, ч.III.

Старик Радзивил, помещик славной Аркадии, когда пеняли ему, что мало дает он денег сыновьям своим на прожиток, отвечал, что довольно и того, что дает он им свое имя, которое им не следует. В глубокой старости своей потерял он память и часто спрашивает жену свою: "А кто бишь отец Валентина, я никак не могу вспомнить?" Один из Радзивилов был сын нашего варшавского посла Стакельберга, другой - сын герцога Lauzun и т.д.

* * *

Государь Павел Петрович обещал однажды быть на бале у князя Куракина, вероятно, Алексея Борисовича. Перед самым балом за что-то прогневался он на князя, раздумал к нему ехать и отправил вместо себя Константина Павловича с поручением к хозяину. Тот к нему явился и говорит: "Государь император приказал мне сказать вашему сиятельству, что вы, сударь, ж.., ж... и ж..." С этими словами поворотился он направо кругом и уехал.

Князь П.А. Вяземский. Старая записная книжка, ч.III.

Когда в некоторых журналах наших встречаются (а встречаются часто) французские слова и поговорки, вкривь и вкось употребляемые, это всегда приводит мне на память рассказ Толстого. Он ехал на почтовых по одной из внутренних губерний. Однажды послышалось ему, что ямщик, подстегивая кнутом коней своих, приговаривает: "Ой вы, Вольтеры мои!" Толстому показалось, что он обслушался, но ямщик еще раза два проговорил те же слова. Наконец Толстой спросил его: "Да почем ты знаешь Вольтера?" – "Я не знаю его", – отвечал ямщик. "Как же мог ты затвердить это имя?" – "Помилуйте, барин: мы часто ездим с большими господами, так вот кое-чего и понаслушались от них".
Князь П.А. Вяземский. Старая записная книжка, ч.I.

Как я мог пропустить эту книгу? Там почти все хорошо или прекрасно, и все заслуживает внимательного прочтения.

"Школа злословия - Роман Шмараков" (Watch on YouTube)

Lord Chesterfield has treated this sort of family vanity very whimsically. A vertuoso of his acquaintance this winter at art auction bought a very old picture of a man and woman and two boys, and with great joy observed the Stanhope arms at one corner of it. This he presented to my lord, imagining he would be greatly pleased and delighted to have such a proof of the antiquity of his family; and to prevent all disputes of precedency for the future, my lord has inscribed under the figures Adam Stanhope of Eden garden Egypt, and Eve Stanhope his wife, with their two sons Cain Stanhope and Abel Stanhope; his genealogy would have been indisputable, if he had put Seth Stanhope instead of Cain but the humour was really a good one...

Link

Книга Демина про Л.Н. Гумилева отвратительно написана. Непереносимый слащавый тон, приседания перед тенью "великой матери". Думаю, он заслужил лучшего биографа. О такой жизни, при желании, можно было бы написать отличную книгу. Хотелось бы академической биографии, с большим количеством источников, написанной хорошим языком. Сейчас пересмотрел заголовки других книг, им написанных, и все понял: "100 великих книг", "Тайны Вселенной", "Заветными тропами славянских племен", "Гиперборея - праматерь мировой культуры". Зачем этому халтурщику понадобились Гумилев и Андрей Белый?

On Saturday, June 2, I set out for Scotland, and had promised to pay a visit in my way, as I sometimes did, at Southill, in Bedfordshire, at the hospitable mansion of 'Squire Dilly, the elder brother of my worthy friends, the booksellers, in the Poultry. Dr. Johnson agreed to be of the party this year, with Mr. Charles Dilly and me, and to go and see Lord Bute's seat at Luton Hoe. He talked little to us in the carriage,being chiefly occupied in reading Dr. Watson's second volume of Chemical Essays, which he liked very well, and his own Prince of Abyssinia, on which he seemed to be intensely fixed; having told us, that he had not looked at it since it was first published. I happened to take it out of my pocket this day, and he seized upon it with avidity.
He pointed out to me the following remarkable passage:– 'By what means (said the prince) are the Europeans thus powerful; orwhy, since they can so easily visit Asia and Africa for trade or conquest, cannot the Asiaticks and Africans invade their coasts, plant colonies in their ports, and give laws to their natural princes? The same wind that carries them back would bring us thither.' 'They are more powerful, Sir, than we, (answered Imlac,) because they are wiser. Knowledge will always predominate over ignorance, as man governs the other animals. But why their knowledge is more than ours, I know not what reason can be given, but the unsearchable will of the Supreme Being.'
He said, 'This, Sir, no man can explain otherwise.'

Boswell. Life of Johnson

И точно. Впрочем, судя по наличию колоний азиатов и африканцев посреди Европы, а также по разговорам о допустимости введения норм шариата, европейцы с тех пор порастеряли немного свою мудрость.

Все настоящие книжники любят запах новых книг. Он прекрасен и волнующ. Но отчего же, когда есть всякие дезодоранты для автомобилей, нет каких нибудь ароматизаторов для букридеров и планшетов, которые бы заставляли их пахнуть как пахнут свежеотпечатанные книги, только что из магазина?

Читал Роберта Шекли – «Детективное агентство "Альтернатива"». Интрига замешана на знаменитом, в свое время, скандале «Иран-контрас». Одним из важнейших участников аферы, организованной ЦРУ, в обход принятых законов, был полковник Оливер Норт. Вижу фразу: «Полковника Оливера Норта застрелили». А я очень хорошо помню, что полковника, хотя и пытали долго следователи, таскали его по следственным комиссиям Конгресса, а он там молчал, как партизан, но никто в него не стрелял. Полез наводить справки. Он еще жив и здоров, оказывается. А в тексте, конечно же было «was fired» – его уволили. Это мне напомнило Лескова «На ножах», где нигилистка пишет своему приятелю: «...Р. S. Кстати, я встретила очень трудное место в переводе. Кунцевич «canonise par le Pape» я перевела, что Иосаф Кунцевич был расстрелян папой, а в сегодняшнем нумере читаю уже это иначе. Что это за самопроизвол в вашей редакции? Попросите, чтобы моими переводами так не распоряжались».

Недавно прошла волне репостов старой статьи о чудовищном невежестве студентов МГУ. Вспомнился рассказ Д.И. Фонвизина о его учении в том самом университете:

«Остается мне теперь сказать об образе нашего университетского учения; но самая справедливость велит мне предварительно признаться, что нынешний университет уже не тот, какой при мне был... Я скажу в пример бывший наш экзамен в нижнем латинском классе. Накануне экзамена делалося приготовление; вот в чем оно состояло: учитель наш пришел в кафтане, на коем было пять пуговиц, а на камзоле четыре; удивленный сею странностию, спросил я учителя о причине. "Пуговицы мои вам кажутся смешны, – говорил он, – но они суть стражи вашей и моей чести: ибо на кафтане значат пять склонений, а на камзоле четыре спряжения; итак, – продолжал он, ударя по столу рукою, – извольте слушать все, что говорить стану. Когда станут спрашивать о каком-нибудь имени, какого склонения, тогда примечайте, за которую пуговицу я возьмусь; если за вторую, то смело отвечайте: второго склонения. С спряжениями поступайте, смотря на мои камзольные пуговицы, и никогда ошибки не сделаете". Вот каков был экзамен наш! О вы, родители, восхищающиеся часто чтением газет, видя в них имена детей ваших, получивших за прилежность свою прейсы, послушайте, за что я медаль получил. Тогдашний наш инспектор покровительствовал одного немца, который принят был учителем географии. Учеников у него было только трое. Но как учитель наш был тупее прежнего, латинского, то пришел на экзамен с полным партищем пуговиц, и мы, следственно, экзаменованы были без всякого приготовления. Товарищ мой спрошен был: куда течет Волга? В Черное море, – отвечал он; спросили о том же другого моего товарища; в Белое, – отвечал тот; сей же самый вопрос сделан был мне; не знаю, – сказал я с таким видом простодушия, что экзаменаторы единогласно мне медаль присудили. Я, конечно, сказать правду, заслужил бы ее из класса практического нравоучения, но отнюдь не из географического. Как бы то ни было, я должен с благодарностию воспоминать университет. Ибо в нем, обучась по-латыни, положил основание некоторым моим знаниям. В нем научился я довольно немецкому языку, а паче всего в нем получил я вкус к словесным наукам.»
Д.И. Фонвизин "Чистосердечное признание в делах моих и помышлениях"

Появился знаменитый «Наказ», который произвел в Европе необычайное впечатление, льстившее самолюбию не одной императрицы, похвалы которой за границей усилились еще более прежнего, но и чувству всех образованных русских: они величались этим памятником как свидетельством успехов своей гражданственности и кротости своего правительства. Образ жизни Екатерины, самые праздники при ее дворе, носившие отпечаток не одной роскоши, но и чего-то эстетического и вместе величественного, учреждение новых учебных заведений и воспитательных домов, – все говорило о каком-то перерождении общества, открывало умам блистательные перспективы, разжигало их к уничтожению препятствий, встречавшихся в настоящем, для пересоздания общественного строя, к осуществлению которого призывалось правительством само общество через участие в делах просвещения, благотворения и самого законодательства. (М. Н. Лонгинов. Новиков и московские мартинисты. СПб. 2000. С. 36-37).
Сейчас уж так не пишут... Для этого нужно, чтобы автор «по-французски совершенно мог изъясняться и писал».

Бунин в «Окаянных днях»: «Был В. Катаев (молодой писатель). Цинизм нынешних молодых людей прямо невероятен. Говорил: "За сто тысяч убью кого угодно. Я хочу хорошо есть, хочу иметь хорошую шляпу, отличные ботинки…"». Очевидно же, что в третьем томе «сын турецкоподданного» должен бы был стать советским писателем, каким-нибудь катаевым, а то и эренбургом (то есть, еще и шпионом). Это была единственная возможность ходить в белых штанах. И потом еще написать лживые мемуары о том, как он страдал при «культе личности».

Книги по истории на французском языке.

"Несмотря на холодный ноябрьский день, температура воздуха в скриптории была не слишком низка" (гл. "День второй. Второго дня час третий").
Интересно, это ошибка переводчика, или так в оригинальном тексте? Ежели это стилизация под мемуар монаха, написанный в конце XIV в., то едва ли оный монах мог бы так выразиться. Он сказал бы: "Было довольно тепло". Или: "Не сказать, чтобы холодно". Или я чего-то не знаю?

http://habrahabr.ru/post/158237/#comment_5415879
Довелось мне быть наставником одного крайне ленивого и крайне же даровитого отрока — купно с весьма положительным гувернером-англичанином, честнейшим и ограниченнейшим господином мещанского закала, какого только удавалось мне в жизни встретить. Методы образования отрока были у нас с ним диаметрально противуположны. Гувернером я не был, да и никогда бы, по чистой совести, не только мальчика, но даже щенка не принял бы под свое руководство, но быть образователем я взялся, и даже охотно взялся, потому что я люблю это дело, да и не лишен к нему способностей... Главное то, что я понял всю бесполезность и даже положительный вред разных запретительных мер, и от души хохотал, хохотал порою до сумасшествия, когда он показывал мне строки, замаранные в истории римских императоров его высоконравственным гувернером! Увы! он только эти-то строки и выучил наизусть, по другому, конечно, экземпляру из истории римских императоров. Но высочайшая прелесть запретительной системы обнаружилась, когда мудрый и чинный наставник в день рождения (воспитаннику было уже шестнадцать лет, и он состоял в ближайшем знакомстве с прекрасной половиной одного престарого и прескупого грека, подчинявшегося, однако, общему правилу образованного общества иметь свою ложу в Перголе) подарил ему издание Family-Shakespeare. Шекспира англичанин хотя знал очень плохо и, кажется, внутри души считал его просто только непристойным и безнравственным писателем, но увидел с сокрушенным сердцем тяжкую необходимость решиться на такой подарок... Вот где можно было окончательно дознаться, с какими целями издаются Фемили-Шекспиры и другие editiones castratae на пользу юношества. Первым делом, разумеется, наш отрок стянул у меня моего нефамильного Шекспира, добросовестнейшим образом вписал в свой экземпляр пропущенные или исправленные места, добросовестнейшим образом их выучил и бессовестно мучил ими каждое утро своего добродетельного надзирателя...
Аполлон Григорьев. Мои литературные и нравственные скитальчества.

Получил, наконец-то, от издателя "Овидия в изгнании", раскрыл - и не мог оторваться. Хотя прежде я уже прочел книжку в электронном варианте, но сейчас она показалась еще лучше. Замечаешь красоты, которые почему-то прошли незамеченными. Другой такой современной русской книги, доставляющей столь острое наслаждение, я и не упомню. Максимально высокая оценка для всех книг современных авторов была - "читабельно". Когда-то я считал долгом следить за новинками отечественной беллетристики, но современные авторы вынудили меня оставить эту привычку, и только Роман Шмараков заставил меня поверить, что у российской словесности есть будущее.

Из всех нобелевских лавреатов я хоть что-то читал у 35. А ничего не слышал, может быть, о десятках полутора. Хотя, конечно, многих читать не следовало. Но я вообще в чтении крайне неразборчив.

Public Domain, на иностранных языках.
http://www.feedbooks.com/publicdomain

Религиозной воды пить не хотим, – давай религиозного шампанского! Вспомнишь поневоле слова К. Маркса, сказанные про русскую аристократию: «Она всегда гонится за самым крайним из того, что дает Запад. Это чистая гастрономия». Разница только та, что Запад теперь уже не удовлетворяет русских гастрономов (пусть они не аристократы теперь) своим «крайним», как удовлетворял их в 40-х гг. XIX в., – они находят это «крайнее» и «крайнейшее» у себя на родине. – В этом ключ к федоровцам... В этом же ключ – mutatis mutandis – к увлечению интеллигентов «имяславием». (Дурылин. С. 553).
Кстати.

Раньше совершенно не задумывался о правдоподобии исторической канвы дюмасовских творений, воспринимая их как занятные анекдоты - не более. Но оказалось, что не так-то много Дюмас выдумывал. Кроме, разумеется, бесконечных диалогов, которые были ему нужны, чтобы получить больше денег - ведь ему платили построчно, по три франка за строчку, в лучшие времена. Так, например, "Три мушкетера" он раздул из нескольких страниц мемуаров дюка де Ларошфуко. Довольно занимательное чтение. В ту пору государственные люди больше походили на людей.

( Убедиться )

Current Mood: curious

Л. Н. Толстой в 80-х гг. часто ходил в Румянцевскую библиотеку к Н. Ф. Федорову, глубоко им чтимому, ходил беседовать, ходил и за книгами. И вот как-то, из каталожной Н[иколай] Ф[едорович] повел Л. Н-ча по библиотеке отыскивать какую-то нужную Толстому книгу. Они проходили комнату за комнатой, уставленные доверху шкапами с книгами. И Л. Н. не удержался и сказал:

– Какое множество книг! И какое ничтожное число из них действительно нужны людям. Все остальные можно бы сжечь безо всякого ущерба.

Федоров остановился, отстранился от Толстого и, сурово оглянув его с ног до головы, промолвил:

– Много я слышал глупостей на своем веку, а такой еще не слыхивал!

(Слышал от Вл. А. Кожевникова († 1917 г.), ученика и друга Федорова, издателя его сочинений и биографа.) (С. 515).

( Еще )

Подарили мне вот такую книжку на день рождения. Солидная фирма, издательство Санкт-Петербургского университета. Открыл первую главу и немедленно обнаружил прекрасное.

Цитата:
Да будет мне позволено начать с цитаты из апостола Павла: "Gratias ago Ei qui me confortavit Christo Jesu Domino nostro qui fidelem me existimavit ponens in ministerio qui prius blasphemus fui et persecutor et contumeliosus sed misericordiam Dei consecutus sum quia ignorans feci in incredulitate, et cetera".

К латинскому тексту дан в сноске такой замысловатый перевод:

"Благосклонности Его усилили меня в служении Господу Иисусу Христу и раньше, хотя я был богохульствующим, и искореняющим, и позорящим, но милосердием Бога ныне являюсь последователем, потому что в неверии своем был в неведении (лат.)".

Самое забавное, что тут же приведены эти стихи в Синодальном переводе: "Благодарю давшего мне силу, Христа Иисуса, Господа нашего, что Он признал меня верным, определив на служение, меня, который прежде был хулитель и гонитель и обидчик, но помилован потому, что так поступал по неведению" (1 Тим. 1:12-13). Оборот "gratias ago" перевели по частям. Даже я бы не преткнулся, хотя у меня от латыни одни воспоминания. Полистал немного дальше, а там подобных красот неисчислимое множество: "Из Аравии, из так называемого Феликса" (с. 47), "святой Иуда Таддеус". Переводы из Писания всюду такие же самодельные. А всего-то надо было свериться с существующими переводами. "Deus judica causam tuam" переведено как: "Бог да судит дело твое"(с.56). При ближайшем рассмотрении оказывается, что это фрагмент Пс. 73:22: "Exsurge, Deus, judica causam tuam" - "Восстань, Боже, защити дело Твое". То, что переводчики и авторы комментариев - азербайджанцы, никак их не извиняет, на мой взгляд. Если бы они издавали эту книжку в Баку, а не в Петербурге - другое дело.

Crossposts: http://curiosus002.livejournal.com/139556.html

Profile

curiosus002

April 2025

S	M	T	W	T	F	S
		1	2	3	4	5
6	7	8	9	10	11	12
13	14	15	16	17	18	19
20	21	22	23	24	25	26
27	28	29	30

Syndicate

Page Summary

Style Credit

Style: Plain for Tabula Rasa

Expand Cut Tags

No cut tags

Page generated Jul. 25th, 2025 08:42 pm

НАБЛЮДАТЕЛЬ

Entries tagged with книги

Поэт и одеколон

***

Не знал

Страсти какие

* * *

К предыдущему

Коммунисты и бессмертие души

Когда было хорошо?

Еще Вяземский

Дочитываю Вяземского

* * *

Роман Шмараков в "Школе злословия"

Adam & Eve

* * *

Что случилось?

Важное упущение, по-моему

* * *

Ничто не ново

Стилистические красоты

* * *

Еще библиотека

"Имя розы"

О цензуре паки

Счастливый день

Флешмоб

Много книг

* * *

Герцог Бекингем был смел и предприимчив

Почитываю Дурылина

Книжное

Profile

April 2025

Syndicate

Most Popular Tags

Page Summary

Style Credit

Expand Cut Tags